Стоковые изображения от Depositphotos
Прошедшие три года и начавшийся 2025 год закрепили уверенность в возникновении еще больших шоков. Избрание Трампа новым президентом США может стать катализатором разрастания геополитических и экономических проблем. Внешние факторы всё больше оказывают давление на развивающиеся страны, особенно те, которые зависят от нефти и торговли с Россией.
Хочу обратить внимание на вызовы, которые могут стать серьёзным испытанием для политиков и подорвать доверие общественности к их способности эффективно справляться с трудностями. Многие проблемы возникли не сегодня, но тяга властей решать их ad hoc с помощью быстрых превентивных мер, не позволяет устранить сам корень проблем.
Сейчас основным вопросом экономической повестки дня стали новеллы нового Налогового кодекса, по которому общественности еще предстоит дать свое заключение. Хотелось бы начать с основной цели Правительства РК – экономического роста. Ведь для его достижения и продвигается новый Налоговый кодекс.
Цели Правительства РК на среднесрочный период были озвучены в прошедшем году: удвоение номинального ВВП к 2029 г., что требует ежегодного роста экономики свыше 5,5%. Перспективы выглядят обнадеживающе в свете начала проекта ПБР на Тенгизе, который может позволить нарастить общую добычу нефти в стране до 95–97 млн тонн в 2025 г. Однако ключевой вызов заключается в складывающейся высокой инфляционной нагрузке как со стороны внешних, так и внутренних факторов.
Основным источником беспокойства остается ситуация в России. Финансируя войну, Россия сталкивается со значительным дефицитом федерального бюджета, ростом инфляции и сокращением поступлений валютной выручки из-за ограничения экспортных потоков сырьевых ресурсов. Однако российская экономика имеет большую емкость и более диверсифицирована, чем казахстанская. Это дает возможность удовлетворять большую часть внутреннего спроса, который растет благодаря значительным расходам бюджета на военно-промышленный комплекс (ВПК) и выросшим реальным денежным доходам населения. В связи с этим поддержание курса рубля и его ликвидности, по-видимому, не является сейчас первоочередной задачей для монетарных властей России.
Любой шок (новые санкции на Россию и ограничение доступа ее секторов к внешним рынкам) действует на казахстанскую экономику через два основных канала: обменный курс и внешняя торговля. Эти факторы могут либо складываться, усиливая общий эффект, либо частично компенсировать друг друга.
Негативные новости, связанные с Россией, мгновенно отражаются на курсе рубля к доллару США, что, в свою очередь, через кросс-курс оказывает давление на курс тенге к доллару. Существует мнение о рыночных ожиданиях, согласно которым паритет тенге и рубля должен составлять 5 к 1, хотя это нигде официально не закреплено. Тем не менее, рынок, похоже, стремится к этому балансу, что мы наблюдали в ноябре–декабре 2024 года. В этот период курс рубля упал со 100 до 114 за доллар США, а тенге ослабел с 491 до 530 за доллар. Дополнительное давление на курс тенге связано с потребностью России в валюте. Из-за ограничений на внешних экспортных рынках Россия, вероятно, ищет возможности для репатриации валюты с географически близких рынков, что могло повлиять на ситуацию в конце ноября 2024 года.
Через канал внешней торговли российская инфляция импортируется в Казахстан (доля России вновь выросла до 30% в импорте). Официальная инфляция в декабре 2024 г. в России составила 9,52% (г/г), но в этом году с учетом нарастания бюджетных расходов на финансирование ВПК и давления на обменный курс рубля инфляция будет еще выше.
Заморозка части ФНБ, иссякающая валютная выручка и закрытый доступ к рынкам капитала не оставляют пространства для маневра экономическим властям России. Единственным выходом для России остается дальнейшая ставка на развитие внутренней экономики и финансирование военно-промышленного комплекса за счет эмиссии денег, сопровождаемой инфляционным давлением. Это неизбежно отразится на Казахстане через импорт инфляционных процессов.
Второй группой внешних факторов выступает значительная неопределенность экономической политики администрации Трампа. Возможный рост торговых пошлин США в отношении Китая может спровоцировать эскалацию торговых конфликтов, в результате которых страны начнут вводить дополнительные тарифные и нетарифные ограничения. Однако основными потерпевшими от роста цен станут третьи страны, которые импортируют товары из США и Китая. Сценарий падения мировой цены до 40 долларов США за 1 баррель маловероятен, но при его реализации будет шоком предложения для Казахстана, что отразится на нашем текущем счете платежного баланса.
Внутренние факторы роста внутренних цен анонсируются Правительством с прошлого года: тариф в обмен на инвестиции, либерализация экономики, в том числе отпуск цен на ГСМ, значительный денежный навес и продолжение фискальных стимулов республиканского бюджета.
Учитывая внешние и внутренние факторы необходимо сказать, что 2025 г. инфляция станет ключевым вызовом экономики Казахстана. Уже не раз сказано, что без координации фискальных и монетарных политик вернуть инфляцию к таргету в 5% будет сложно. Но вместо скоординированных действий мы видим, как фискальное доминирование в стране продолжается: Правительство РК в этом году будет также стремиться достичь целевых темпов экономического роста свыше 5% за счет усиленного вмешательства, увеличения государственных расходов и активного использования ресурсов квазигосударственного сектора. Поэтому решение проблем с инфляцией будет предоставлено только Нацбанку. Однако надо понимать оборотную сторону фискального доминирования – ускорение инфляции, на что Нацбанк вынужден будет поднимать базовую ставку, что в свою очередь увеличит цену заимствования на внутреннем рынке для бюджета. Сейчас доля расходов на обслуживание государственного долга уже приблизилось к трети. Поэтому нужен будет консенсус и макроэкономическая координация, где основным инструментом должны стать хорошо работающие бюджетные правила, базирующиеся на цене отсечения.
Первый Указ «О налогах с предприятий, объединений и организаций» был принят в 1991 г., в 1995 г. был принят Указ «О налогах и других обязательных платежей в бюджет», в 2001 г. принят Налоговый кодекс, в 2008 г. принят новый Налоговый кодекс, в 2017 г. принят еще один новый Налоговый кодекс. Другими словами, за более чем 30 лет уже пять раз концептуально менялся основной экономический документ страны. С одной стороны, изменения налогового законодательства были необходимы на фоне происходящих экономических изменений. С другой стороны, инвесторы требуют постоянства и предсказуемости фискального режима.
Текущая, шестая по счету, налоговая реформа проходит в условиях значительных экономических вызовов. Однако её цель не должна сводиться лишь к увеличению бюджетных доходов. Напротив, реформа должна быть гибкой, способной адаптироваться к внешним и внутренним шокам, обеспечивая баланс интересов государства и бизнеса.
Любая экономическая политика должна опираться на глубокий анализ и долгосрочные прогнозы. Частое изменение налоговых ставок снижает качество аналитики и, как следствие, эффективность принимаемых решений. Ведь при среднестатистическом цикле реформ в 5-6 лет (шесть реформ за 34 года) имеющихся данных недостаточно для корректного расчета фискальных эффектов.
Тем не менее, учитывая сложную ситуацию с государственными финансами, ключевой задачей становится подготовка общественности к изменениям. Для этого необходимо заранее и качественно проработать стратегии коммуникации, чтобы эффективно донести цели и содержание нового Налогового кодекса.
На протяжении 2022–2024 гг. предлагались различные новации в Налоговый кодекс, в настоящий момент основных три: увеличение ставки НДС до 20%, снижение порогового оборота по постановке на учет по НДС до 15 млн тенге и сокращение числа налоговых преференций (tax expenditure). Сейчас без каких-либо расчетов комментировать указанные новшества не совсем правильно, и эксперты дадут свое мнение по ним, но необходимо вкратце остановиться на следующем.
Очевидно, что резервы в улучшении администрирования НДС есть, но это требует значительных ресурсов, в то время как поднять ставку налога до 20% — более простая задача. Рост ставки уже был в целом одобрен Парламентом в конце 2023 г. (правда, тогда до 16%). Но с приходом нового состава Правительства РК вопрос был отложен, так как предполагалось найти альтернативные источники доходов. Судя по всему, в 2025 г. альтернатива не была найдена, и сейчас общественность снова будут готовить к решению по повышению ставки НДС. Ставка НДС в 20%, действительно, сопоставима со средней ставкой НДС по ОЭСР, но каков будет эффект конкретно для казахстанской экономики, в частности для инфляции, экономического роста и объема теневой экономики? Как такой высокий уровень ставки НДС скажется на разных по доходу группах потребителей?
Вопрос о пороге для НДС остается неоднозначным. 1,250 млн тенге в месяц – зарплата гросс высококвалифицированного специалиста. кие доходы существуют, поскольку бизнес, стремясь оптимизировать налоговые издержки, нередко оформляет сотрудничество с такими специалистами через договоры с индивидуальными предпринимателями. Поэтому при принятии решений полисимейкерам необходимо учитывать баланс между увеличением бюджетных доходов и рисками роста теневой экономики.
Очевидно, что налоговые преференции и специальные налоговые режимы (СНР) требуют оптимизации. Однако, пока политика сосредоточена на поддержке обрабатывающей промышленности, такие преференции будут сохраняться. И это нормально. Просто тут нужны расчеты налоговых расходов, создание четких правил игры, с постоянным мониторингом принимаемых мер государственной поддержки и эффективности от них в целях развития МСП, несырьевого экспорта и производительности, а также предоставление кастомизированных МГП под потребности каждого реципиента.
Понятно, что потребность в увеличении доходов госбюджета высока, и в краткосрочной перспективе она может перевесить возможные негативные последствия налоговых реформ. Однако стоит ли сразу формировать сильный консолидационный сигнал для экономики за счет повышения налогового бремени? Возможно, сначала имеет смысл навести порядок в секторе индивидуальных предпринимателей: очистить реестр от неактивных ИП, провести мониторинг их распределения по отраслям и регионам.
Необходим расчет затрат и выгод каждого регуляторного изменения, как это и делается во многих странах мира. Необходимы расчеты мультипликативных эффектов на смежные отрасли, влияние на рост цен, влияние на доходы домохозяйств и т.д. Вопрос налогов – это вопрос не только наполнения казны, но, самое главное, нахождения тонкого баланса между интересами государства и доверием общества, так как налоги – это часть общественного договора.
Если у нас изменения нового Налогового кодекса направлены на увеличение налоговой нагрузки, то такую фискальную политику принято называть сдерживающей. Однако для полноты картины «сдерживания» увеличение налогового бремени на бизнес должно сопровождаться сокращением и расходной части бюджета.
Момент для реформ вроде выбран правильный: согласно заявлению, ТШО ПБР уже начал добывать нефть, что приведет к излишним доходам в Национальный фонд и бюджет в среднесрочной перспективе. Поэтому в терминах контрцикличности фискальной политики сейчас и должна начаться фискальная консолидация. Во время расширения экономики фискальная политика должна подсушивать излишне расширившийся спрос через рост налоговых ставок и оптимизацию государственных расходов. Но мы почему-то начали «сдерживающие» меры с повышения налогов, а не качественного пересмотра расходов бюджета. Чтобы фискальная политика была сбалансированной и контрцикличной, нельзя повышать только налоги, не работая с расходной частью бюджета.
Очевидно, что при сложившейся экономической структуре бюджета, где более 80% занимают текущие затраты, оптимизацию государственных расходов провести архисложно. Мы допускаем, что сокращение государственного аппарата может дать какие-то резервы, так как доля зарплат в расходах составляет только 14%. Для оптимизации государственного аппарата до компактного уровня необходим кропотливый анализ выполняемых чиновниками функций, цифровизация всех бизнес-процессов и внешних услуг, избавление от ненужных и непродуктивных функций и людей, что, естественно, потребует значительных финансовых и временных ресурсов, которых у нас нет. Например, постоянно действующий анализ перераспределения государственных функций – это процесс, который длится уже больше 10 лет. Результатов пока не видно, при этом число центральных государственных и местных исполнительных органов увеличилось.
Давайте вспомним, что в экономической теории фискальная политика опирается на два ключевых инструмента: государственные расходы и налоги. Эти механизмы оказывают противоположное влияние на экономику: рост государственных расходов стимулирует экономическую активность, в то время как повышение налоговых ставок, напротив, сдерживает её.
При этом изменение расходов является гораздо более гибким инструментом управления, поскольку налоговые ставки закреплены законодательно, и их корректировка требует времени и согласования. Кроме того, существует концепция недискреционной фискальной политики, при которой налоговые поступления автоматически адаптируются к экономическому циклу. Именно поэтому в большинстве стран налоговые ставки изменяют редко, а основное внимание уделяют корректировке государственных расходов и дефицита государственного бюджета.
Автор: Жаныбек Айгазин, генеральный директор AERC
Подпишитесь на недельный обзор главных казахстанских и мировых событий
По сообщению сайта kapital.kz