Стоковые изображения от Depositphotos
Нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов (2-й слева) после посещения в Белом доме президента Франклина Рузвельта, США, 1933 год.
Отношения между Российской империей и Соединенными Штатами были дружественными со времен самого Джорджа Вашингтона. Во время Войны за независимость Россия пассивно поддерживала американских повстанцев, а во время Гражданской войны — Союз (северян). Территориальные споры в районе Берингова пролива и и Аляски решались мирно, а в 1867 году американские владения России и вовсе были проданы за 7,2 млн долларов. Во многом партнерство объяснялось наличием общего врага — Великобритании, а также отсутствием прямого конфликта жизненно важных интересов. К концу XIX века американцам царская власть начала казаться авторитарной и деспотичной, но ни это, ни столкновения интересов на Дальнем Востоке не смогли всерьез испортить отношения. Во время Первой мировой американцы поддержали Антанту (и с ней — Россию), но все изменила Октябрьская революция.
С того момента отношения стали странными. С одной стороны, РСФСР была полным антагонистом США: большевики отрицали веру в Бога, были врагами рыночной экономики и капитализма, провозглашали классовую борьбу и диктатуру пролетариата. Президент США Вудро Вильсон и почти вся американская элита, была глубоко христианской, считала рынок и капитализм единственной рабочей экономической моделью, проповедовала единство людей всех классов и их соревнование на свободных выборах в равных условиях. Конечной целью большевиков была мировая революция, которая бы смела старый порядок, в том числе либеральные демократии. Поэтому нет ничего удивительного в том, что США не признали новую российскую власть.
С другой стороны, американцы не могли не сочувствовать антимонархической революции. В новостных заметках о расстреле царской семьи основные американские газеты осуждали жестокость большевиков, но зачастую относились к ней с философским пониманием, как к элементу естественного хода истории. Проводились параллели с казнью англичанами Карла I или французами Людовика XVI. Обе эти казни сопровождались кровавыми революциями, эпохой хаоса и господством жестоких экстремистских идеологий, но в конечном итоге страны стали устойчивыми демократиями. В такое будущее верил и Вильсон, и потому предложил даже пригласить красную делегацию на Парижскую мирную конференцию, где победители решали судьбу мира после Первой мировой войны.
Тогда договориться с большевиками не удалось, и дипломатических отношения между странами не было. Госсекретарь США Чарльз Эванс Хьюз в начале 1920-x годов выражался на этот счет прямо: «Те, кто правят в Москве, не отказались от своей первоначальной цели — уничтожить существующие правительства везде, где они могут это сделать, во всем мире», и потому о признании такого режима не могло идти и речи Douglas Little, «Anti-Bolshevism and American Foreign Policy, 1919-1939».
Несмотря на все идейные и политические противоречия, существовал фактор, который работал на сближение СССР и США — это деньги. В конце 1920 годов в России началась новая волна индустриализации, и американские компании не могли пройти мимо такого источника заработка. Советскому союзу же требовались американские технологии и готовая техника. Еще в 1929 году Генри Форд согласился помочь в строительстве Горьковского автомобильного завода, который вскоре начал выпуск двух моделей: легковой ГАЗ-А и грузовой ГАЗ-АА («полуторка»), лицензионные копии Model A и AA соответственно. «Полуторка» стала самым массовым грузовиком Красной армии и сыграла большую роль в индустриализации, а Форд заработал многие десятки миллионов долларов.
Именно под давлением бизнеса и деловых кругов правительство США решило признать СССР. Особенно остро к этому толкала Великая депрессия, для выхода из которой предприятиям нужны были новые рынки. Новоизбранный президент Франклин Рузвельт считал сделку с коммунистами хорошей ценой за восстановление экономики, но подошел к вопросу осторожно. Он провел опрос редакторов газет (аналог современных соцопросов): 63 процента высказались за признание СССР, 27 процентов выступили против. Затем президент встретился с католическими лидерами и попытался преодолеть их возражения, связанные с большевистскими репрессиями против верующих и массовым сносом церквей.
Лишь после этого в ноябре 1933 года в Вашингтон пригласили наркома по иностранным делам Максима Литвинова. Там ему изложили американские условия для признания: СССР должен гарантировать религиозную свободу работающих в стране американцев, прекратить вести подрывную работу против правительства США и отказаться от вмешательства во внутренние дела. Вопрос об уплате царских долгов, от которых большевики отреклись, отложили на неопределенный срок.
Советский посол в США Александр Трояновский, 1934 год
16 ноября Литвинов и Рузвельт обменялись нотами об установлении дипломатических отношений. Первым советским послом в Америке стране стал Александр Трояновский, а американским в СССР — Уильям Буллит. Интересно, что он приехал в Россию с большим энтузиазмом и готовностью налаживать связи, а уехал в 1936 году ярым антикоммунистом и противником тоталитаризма.
Теперь полномасштабному экономическому сотрудничеству ничего не мешало, — но, как оказалось, торговля с СССР не несла такой баснословной прибыли, о которой мечтал американский бизнес. Многие в США разочаровались в этой сделке. Считается, что разочарование было и на советской стороне, но лишь потому, что огромный поток техники и технологий успел попасть в страну еще до установления отношений, через советскую организацию «Амторг».
Особую роль в советской индустриализации сыграл промышленный архитектор Альберт Кан и его фирма Albert Kahn Inc. В США Кан прославился как создатель промышленных железобетонных конструкций, из которых удобно строить большие производственные площади. Он проектировал и городские здания и заслужил прозвище «архитектор Детройта»: в частности он создал проект Фишер-билдинг в стиле ар-деко и неоклассический Cadillac Place.
Фишер-билдинг в Детройте
Однако вклад его в советскую промышленность куда больше, чем в американское искусство. В 1930 году Высший Совет народного хозяйства СССР и фирма Кана договорились создать Госпроектстрой с офисом в Москве. Выражаясь современным языком, это было консалтинговое агентство, но с активным непосредственным участием в проектировании. Возглавлял его один из сотрудников Кана, Джордж Скримджер. В итоге несколько десятков американских консультантов подготовили более 4 тыс. советских инженеров и приняли участие в проектировании более 500 предприятий.
Cadillac Place в Детройте
Американские фирмы помогали не только в проектировании, но и строительстве заводов, среди которых есть почти вся гордость первых «пятилеток». Среди них АЗЛК и упомянутый выше ГАЗ (особенно СССР интересовала фордовская технология конвейерного производства автомобилей), Челябинский тракторный завод, Сталинградский тракторный завод, который построили в США, разобрали и привезли на кораблях почти «под ключ», ДнепроГЭС (70% американского оборудования, в основном General Electric), УралМаш и множество других предприятий тяжелой промышленности. Рокфеллеровская Standard Oil of New York помогала наладить добычу и переработку нефти Бакинского района, а Radio Corporation of America участвовала в освоении производства радиооборудования.
Автомобиль Газ АА на одной из улиц Москвы, 1930-е годы
Однако во второй половине 1930-х годов, когда американцы обучили достаточное (как казалось советам) количество инженеров, их начали выдавливать из страны. Госпроектстрой закрыли еще раньше, а вскоре советская пропаганда начала всячески вымарывать иностранных специалистов из истории индустриализации. В частности, в журнале «Архитектура СССР» вышла статья «Хлестаковские откровения Альберта Кана», которая пыталась опровергнуть главы написанной инженером статьи о работе в СССР, — ее название говорит само за себя.
Строительство Магнитогорского металлургического комбината, 1930-е годы
По официальной версии сталинского правительства, советская индустриализация была проведена собственными силами, «без грабежа колоний» и влезания в кабалу иностранному капиталу. Не совсем ясно, зачем настаивали на этом тезисе: в конце концов, покупка передовых заводов за разумные деньги — это в любом случае выгодная и правильная инвестиция.
По сообщению сайта Газета.ru